Большое интервью Александра Родионова для TAdviser

В организации могут появиться новые системы лишь потому, что ни одну из двух базовых систем своевременно не доработали под новые потребности бизнеса. В этом контексте 50 млрд рублей — это мало, потому что инструментарий современных ECM-платформ позволяет закрыть практически все потребности заказчиков в управлении неструктурированным контентом. Возможности по хранению информации, разграничению прав доступа, определению правил движения, представления, вовлечению пользователей в работу с этим контентом, дополнительные правила обработки информации — всего этого достаточно, чтобы создать любое бизнес-приложение для любой прикладной цели. Разве что совсем уж специфические программы типа PLM или АСУТП, нельзя реализовать. Таким образом, возможности, которые несет ECM-платформа, бизнес «недоиспользует» и, как следствие, деньги не приходят на рынок ECM.

— Если копнуть чуть глубже, в чем причина такой ситуации? Какие категории систем используются сегодня российскими организациями для решения задач, которые могли быть решены на базе ECM?

— Во-первых, некоторые процессы по-прежнему не перенесены в электронную систему, не оцифрованы, просто потому что так привычней. Если проанализировать, какие типы документов обращаются на предприятии в электронном виде, что автоматизировано, а что пока нет, бумаги в обороте наших заказчиков остается по-прежнему много. Ситуация в некотором роде парадоксальная: организаций, где СЭД не был бы внедрен вовсе, почти не осталось, а предметные области внутри организации, где СЭД не задействована (хотя ее можно задействовать), имеются. Во-вторых, в организациях используются самописные информационные системы. Мы воспринимаем это как подводную часть айсберга рынка, потому что такие заказчики не выходят на рынок, пока эти системы не перестанут их устраивать полностью. И третья категория заказчиков — те, кто использует специализированные порталы, считая, что это проще и дешевле, чем надстраивать решения для управления электронными документами. Хотя потом все равно делается интеграция портала с ЕСМ, поскольку именно там хранятся документы, история их обработки.

— Что можно сказать о динамике рынка в этом году? Ваш прогноз на будущий год?

— Судя по динамике проектов на рынке, информации о конкурсах, тому, что происходит с нашим бизнесом и бизнесом наших коллег-конкурентов, рынок продолжает расти. Тенденций, свидетельствующих о том, что рынок может остановиться, а темпы роста снизиться, не наблюдается.

— Какие факторы определили динамику в 2018 году?

— На мой взгляд, динамику рынка СЭД определили несколько базовых драйверов. Очень серьезную роль в формировании и росте рынка играют государственные структуры. К чести государства, федеральные органы власти часто оказываются даже более прогрессивными в работе с электронными документами, чем коммерческие организации. Многие наши государственные заказчики уже сегодня обмениваются с нами документами (в рамках исполнения нами контрактов) исключительно в электронном виде на всем цикле движения документов. Далеко не все наши коммерческие заказчики способны на это. Поэтому государство является сегодня, пожалуй, главным драйвером роста использования организациями СЭД, оно дает импульс к поиску и оцифровке новых процессов, заведению в систему новых типов документов.

— Насколько существенным драйвером роста является импортозамещение?

— Импортозамещение часто называют главным драйвером роста рынка, но у меня на этот счет смешанные чувства. Рынок делят между собой российские и западные системы, и, если доля одних растет, доля других падает. Поэтому импортозамещение не может быть драйвером существенного роста рынка в целом. Конечно, в первый год внедрения затраты на проект могут быть больше, чем экономия от расходов на сопровождение западной системы, но на длинной дистанции должно быть снижение затрат. А если импортозамещение, наоборот, приводит к существенному и длительному росту рынка — фактически к росту затрат заказчиков, то в нем нет смысла.

— То есть импортозамещение, по идее, не влияет на рост рынка СЭД?

— Отчасти все-таки уже влияет и будет влиять в краткосрочной перспективе. Дело в том, что есть две модели импортозамещения — явная замена западной СЭД на российскую систему и замена «под капотом», когда внутри российской системы меняются компоненты от западных проприетарных вендоров, например, СУБД Oracle.

— Итак, в числе первых драйверов роста рынка - участие государства как заказчика, импортозамещение. Какие еще факторы действуют сегодня и будут действовать завтра?

— Основные деньги на этом рынке тратятся на углубление и расширение функциональности. Если посмотреть на реализованные проекты, то большинство из них — не проекты текущего года, они начаты когда-то и в этом году получили некое существенное, интересное развитие. Это, в принципе, стандартная, разумная динамика внедрения ECM в организациях, когда сначала внедряют функционал, наиболее востребованный заказчиком, а потом, когда система подтверждает свою жизнеспособность, функционал расширяют. Такой подход является очень осмотрительным и правильным, его практикуют все крупные заказчики. Поэтому мне кажется, что важным психологическим драйвером рынка является вера заказчика в возможности СЭД, в то, что внедренная система способна переварить новые объемы информации и облегчит работу пользователей с новыми типами документов.

— Можно ли считать санкционное противостояние России и Запада одним из основных драйверов развития российского ИТ-рынка в целом и СЭД – в частности?

— Смотрите. Что такое для современного заказчика импортозамещенная ИТ-архитектура? Это означает, что сотрудники компании работают на рабочих местах на базе Linux, а на серверах стоит СУБД Postgres, и никаких SQL, Oracle, возможно, и Windows нет на серверах. А как вы на ОС Linux будете решать вопросы электронной подписи документа, сканирования документа, включая потоковое сканирование?

— Искусственный интеллект, IoT, машинное обучение, блокчейн - нашли эти новейшие технологии какое-либо применение в современных ECM?

— На мой взгляд, наиболее востребованными в контексте ЕСМ будут искусственный интеллект и машинное обучение. Первое направление использования этих двух технологий — на этапе захвата и распознавания изображений, когда в систему вводятся бумажные документы с нежесткими шаблонами или из электронных изображений, требуется извлечь некие существенные признаки. Например, через государственный портал пришло обращение гражданина, которое нужно обработать, не привлекая живого оператора. Тогда требуется не только извлечь из обращения тему, дату и данные о заявителе, но и понять суть обращения и перенаправить его в тот или иной орган государственной власти, ответственный за данный вопрос.

Это задача для машинного обучения, когда нейронная сеть обучается разбирать обращения, правильно доставать из них факты и маршрутизировать. Отсутствие человека в извлечении существенных признаков из документа и его последующая маршрутизация — одна из задач, с которой к нам уже обращаются клиенты. Даже есть первые пилотные проекты. На мой взгляд, эта тема выстрелит, поскольку она сулит существенную экономию.

Второе направление возможного использования искусственного интеллекта и машинного обучения — когда документ в ходе своего движения по маршруту жизненного цикла встречает операции, выполняемые человеком, но их мог бы выполнять программный робот. Например, требуется сравнить несколько версий одного документа, сравнить данные из документа с информацией из внешних информационных систем.

— А что касается IoT и блокчейна?

— Эти две технологии пока в меньшей степени влияют на рынок ЕСМ. Распределенные реестры не находят применения, потому что в сфере документооборота пока не найдена та задача, которую блокчейн решал бы лучше, эффективнее, чем существующие технологии. Чтобы гарантировать авторство, проверить подлинность, есть электронная подпись, для распределенного взаимодействия используют ту же ЭЦП и систему распределенных баз данных документов, имеющих внутренние средства обеспечения целостности и защиты от несанкционированных изменений.

Что касается интернета вещей, то на развитие этого рынка влияют два фактора — радикальное удешевление стоимости датчиков и развитие платформ маршрутизации и сбора информации, их упрощение, увеличение доступности. Проблема использования IoT в ЕСМ — опять же проблема поиска сценария, в котором при каких-либо событиях в окружающем мире автоматически порождался бы документ для системы. Пока мы не нашли такого сценария, который был бы оправдан потребностью бизнеса и наилучшим образом «закрывался» именно использованием IoT.

— Какие знаковые проекты были реализованы компанией в этом году?

— Большинство наших больших проектов 2018 года, как и в целом по рынку, — это продолжение прошлых проектов. В этом году мы завершили внедрение СЭД в «РусГидро», где заменили западные EMC Documentum и MS SharePoint на российскую платформу «ЛанДокс», так что теперь более 12 тыс. сотрудников этой организации работают в новой среде и используют более широкий функционал. На мой взгляд, это был первый проект такого рода и такого масштаба на российском рынке.

Очень интересный проект завершен в ПАО «МОЭК», где мы работали над тем, чтобы все процессы технологического подключения потребителей тепла к сети были выполнены в электронном виде. Потребитель оставляет заявку на сайте, и дальнейшая маршрутизация всех процессов идет внутри СЭД по нормативным срокам, фиксированным алгоритмам, а результаты рассмотрения возвращаются заявителю в личном кабинете. При этом существенно упрощены требования к заявке потребителя, так как большинство сведений ПАО может получить из Росреестра и ФНС через коннектор СЭД к СМЭВ.

Интересный проект нестандартного применения СЭД для учета оборудования был реализован в одной организации, назвать которую я, к сожалению, пока не могу. Оказалось, что базовые реестры документооборота — карточки, реестры, изменение статусов — очень хорошо подходят для выполнения некоторых несложных учетных функций, когда оборудование выдается на определенный срок большому количеству агентов при проведении мероприятий, и это нужно отслеживать. Мы очень быстро смогли переделать базовую функциональность нашей системы «ЛанДокс» для решения такой задачи. Все это было выполнено в распределенной среде при помощи телефонов и сканеров, заказчик остался доволен.

— В чем основная сложность, с которой приходится сталкиваться при реализации ЕСМ-проектов?

— Мы работаем преимущественно с крупными заказчиками, и, пожалуй, самая большая сложность для любой крупной компании — решиться на проект. Ведь это большие затраты – и финансовые, и нефинансовые. То, что до внедрения ЕСМ работало на базе личных договоренностей, неструктурированных процессов, при помощи людей, поддерживающих целостность процессов, — все это нужно описать, достать из голов носителей процессов, положить сначала на бумагу, а потом заложить в информационную систему.

Организация предварительного этапа внедрения системы — большой стресс, такие изменения людям очень сложно производить параллельно с выполнением своих текущих функциональных обязанностей. И участие топ-менеджмента здесь крайне необходимо, руководство должно подтверждать уверенность в том, что система нужна, потому что в противном случае проект может погрязнуть в бесконечных согласованиях.

— В чем ключ к успеху в реализации проекта по ЕСМ?

— Начать реализовывать процесс документооборота в промышленном режиме как можно раньше, формулировать и вносить необходимые изменения непосредственно в ходе работы системы. Дело в том, что приоритеты пользователей существенно смещаются после запуска системы в эксплуатацию. Замечания, которые высказывают пользователи на этапе тестирования системы, существенно отличаются от тех, которые высказываются на этапе эксплуатации. Когда сотрудники начинают использовать систему, фокус их внимания смещается, казавшееся важным перестает быть таковым, на первый план выходят другие вопросы. Так что всех наших заказчиков мы убеждаем в том, чтобы как можно раньше начать использовать систему. На это нужно решиться, и здесь личная инициатива представителей топ-менеджмента играет огромную роль.

— Компания предлагает решения на базе «ЛанДокс», OpenText и EMC Documentum. Какая из этих платформ наиболее востребована российскими заказчиками?

— Подавляющую долю в структуре выручки «Ланит» по направлению ЕСМ приносит наша платформа «ЛанДокс». Вместе с тем мы с большим оптимизмом смотрим и на сегмент рынка западных решений, потому что верим — потребителям нужно давать выбор. Определенное количество российских заказчиков уже выбрало и выбирает западные ECM-системы, и это нормально. Сильная сторона нашей компании в том, что мы знаем и как строятся западные СЭД, и имеем собственную платформу с большим количеством решений, поэтому при внедрении западных систем мы способны привносить в проект знание российской специфики

— С функциональной точки зрения любая российская ЕСМ-система позволяет решать весь круг задач, связанных с организацией электронного документооборота? Конкурентоспособны ли российские решения в сравнении с западными?

— Распространенное мнение, что российские ECM-платформы уступают западным решениям по производительности и масштабируемости, уже не соответствует действительности. Возможно, это было справедливо несколько лет назад, но сейчас ECM-платформы основных российских игроков в практическом плане очень мало отличаются от западных по масштабируемости, возможности поддержки высоконагруженных процессов. И уж во всяком случае, даже если этот разрыв и имеет место быть, за последние годы он очень серьезно сократился. Поэтому со временем будет все сложнее и сложнее находить требования заказчиков, для реализации которых российское решение не подошло бы только из-за масштаба данных и требований к производительности.

Миновали годы, когда западные ECM внедрялись только для того, чтобы реализовать на их базе функционал организационно-распорядительной документации или согласования договоров. Выбор западной платформы сегодня должен быть обоснован конкретными функциональными причинами. Сильной стороной западных ЕСМ-систем являются экосистемы решений, в том числе интеграция с западными ERP-системами. Если у заказчика внедрена SAP и требуется много интеграционных потоков с ECM, то выбор в пользу OpenText представляется разумным, поскольку разработка коннекторов такого уровня в рамках российской системы потребует больших трудозатрат.

— Вырос ли бизнес компании в этом году в процентном выражении? Каковы ожидания на будущий год?

— В этом году мы выросли на 15% по отношению к объемам прошлого года и ожидаем примерно таких же показателей роста в будущем году.

— Планы по развитию направления ECM/СЭД компании в новом году?

— Есть несколько направлений, на которые мы делаем ставку. Основная компетенция та же — создание и развитие ECM-систем у крупных заказчиков за счет вовлечения в систему большего количества документов и деловых процессов. Это касается как коммерческих организаций, так и государственного сектора. Вместе с тем мы рассматриваем и несколько новых сценариев использования ЕСМ. Так, мы создали «коробочное» решение «ЛанДокс: Экспресс», которое позволяет организации начать работать в СЭД не через месяцы, а через неделю. При этом данное решение в отличии от других «коробочных» не ограничено в дальнейшем развитии с целью превратить его в крупную систему. Это решение мы уже сейчас предлагаем как новым крупным клиентам — в качестве быстрого старта большого проекта, так и организациям среднего бизнеса, не готовым тратить несколько месяцев на внедрение.

Второе направление — развитие адаптивных способов доступа в СЭД, а именно — с использованием web-клиента и мобильных устройств. Все требования по обеспечению ИБ и вся функциональность при этом сохраняются. Третье направление развития — разработка прикладных ЕСМ-решений на базе платформы «ЛанДокс». Так, для ПАО «РусГидро» мы сделаем решение по управлению закупками и планируем предлагать его рынку.

Что касается развития бизнеса, в этом году у нас существенно расширилась партнерская сеть — в ней уже больше 20 партнеров. Мы надеемся, что благодаря «ЛанДокс: Экспресс» в будущем году они смогут предлагать своим заказчикам внедрение системы электронного документооборота по более конкурентной цене и сами будут на этом зарабатывать.